Смотрю на мир глазами пустоты
И наблюдаю гадкие картины,
Которые увидев, скажем, ты
На многие порвал бы половины.
Я рад щадить твоих невинность чувств,
И потому - так кстати, хоть невольно -
Спою про время без подобных гнуств
Тебе, не помышляя сделать больно.
В ту пору Королю Стихийных Сопряжений
Понадобился снова Героев очерёд.
И, перевязь надев, взяв посох небрежений,
И воин, и кудесник оравой пёстрой прёт.
Из городов и весей, из долов и лесов
Любители побоищ стекаются на зов.
Ведь каждому охота хоть раз пойти в атаку,
Никто не хочет ржавить клинки на стенах зал.
Но по числу Основ достанется по Знаку
Тем четырём адептам, на коих выбор пал.
И вот среди толпы безликого рванья
Выискивают нужных герольды Короля.
Тем временем Герои, издав ответный вой,
К его двору спешили, рискуя головой:
Кто зверем или птицей; кто сушей, кто водой;
Кто ветра дуновеньем иль каплей дождевой.
Чужих стихий владения
Пришлось им пересечь.
Вестимо, потрясение -
Отрывочна их речь.
Но - блажь моя -
Дополнил я.
Метались чайки стаей - срывали голоса,
И Талия опять тягалась с Мельпоменой...
...покатая волна плевалась грязной пеной.
Крепчал солёный ветер, пытая паруса.
Смолёная ладья с бортов ужасным креном
Плыла навстречу бездне. Пылала полоса
Накрытого стола для трапезы случайной,
А может быть, дорожки ковровой для гостей
Незваных, на приём явившихся к опальной
Поклоннице обломков, скелетов и снастей...
...и Клио с Каллиопой, к эпических страстей
Сестрицы-близнеца истории лояльной.
Разбухшие одежды замочены в тазу,
Подобные гнилью краюх сырого хлеба...
...рябые клочья туч. Втянуло брюхо небо,
Вздохнув стеснённой грудью, обрушило грозу.
Потрёпанный Икар, сквозь проблески Денеба
Прорвался лёгкий планер в одну из амбразур
Открытых подпространств. Стонали громко стропы...
Конструкция рывками нырнула к пикам скал.
Рассерженный титан свои направил стопы
Туда, и злой ухмылкой застыл его оскал...
...в расщелины пустые, куда он меч втыкал,
Вонзались стрелы молний под громогласный рокот.
Фонтаны грязевые тошнило в потолок.
Вздымалась дыбом твердь, ворочаясь в утробе...
...бурлящая земля тряслась в бессильной злобе,
Коварными толчками, их сбить пытаясь с ног.
Но лошадь с седоком неслась по рыхлой сдобе,
Недавно испечённой. Струился волглый смог
Из трещины-змеи, кусающей за пятки.
Крутились турникеты пятнистых валунов.
Промчавшейся горы-кареты на запятки
Два голема вскочили. Лишайник галунов...
...их платье украшает: он цепок, красен, нов.
Взгляд вызывает страх и бегство без оглядки.
Лохмотьями сухими облез несчастный нос,
И пепел заложил отверстия попарно...
...в ожогах, синяках и копоти угарной.
А пламя лижет руку, как старый верный пёс.
Трещит, сгорая, лес, и силою ударной
Стволы бросает наземь гребёнки жаркой чёс.
Яичной скорлупы гранитные посуды
Разбиты - истекает базальтовый желток.
Сам воздух раскалён. Пульсируют сосуды,
И пот смешался с кровью. Где запад, где восток...
...не разобрать за пляской огня. Блестит каток
Расплавленных пород, но с толщиной полуды.
Четвёрка звонких нот вплелась в гуденье пира,
Впитала сытость плоти и выплюнула вон.
Придворный камертон чувствительнее лиры,
Сигналя дрожью рожек, тревожно бьёт челом.
Покинув шумный зал в неведеньи блаженном,
Король ускорил поступь своих уставших ног -
С проворностью стрелы в зеркальных отраженьях
Проносится по замку хозяин, царь и бог.
Покои всех цветов проходит он поспешно
И, удивлённый прытью минуя караул,
Сворачивает вдруг в альков, а там, конечно,
Есть потайная дверца. Пригнувшись, он нырнул
В открывшийся проход, зажёг смолистый факел
И по тоннелей пыльным сплетениям кишок,
Заслышав бранный гул - никак созрели к драке! -
Несущийся вдогонку, пошёл, взвалив мешок
Тяжёлый на плечо, натужно отдуваясь,
Но не сбавляя ходу. И вскоре впереди
Забрезжил мягкий свет. Счастливо улыбаясь,
Король находит выход, но возглас "погоди!" -
И выдох штормовой как спичку факел тушит.
Вздохнув в ответ тихонько, во тьму шепнул: "Прости,
Забыл я, что для тех, кто Воздухом мне служит,
Нет ничего отвратней Огня. Позволь войти."
"Входи же," - был ответ: "но ты слегка ошибся:
Земли с Огнём страшусь я - ужасен их союз -
Я на пути сюда жестоко с Магмой сшибся.
Пришлось мне, как казалось, пройти горнило дюз."
В приятный полумрак ступил Король Энергий,
И бледно-синей искрой его метнулся взгляд
Сквозь полог тишины, к тому, чьё имя Фергий.
И снова улыбнулся - двойной жемчужин ряд.
Седых обрядов дань, оброк чужих традиций -
Приветствий, комплиментов и новостей обмен -
Недолго занимал их голоса и лица.
"Что в случае успеха я получу взамен?" -
Спросил Воздушный Дух, обманчивость обложки
Обугленного тела сминая глубиной
Голосовых частот, и гибких вихрей ножки
Пустились в пляс незримый за призрака спиной.
Мешок с плеча спустив со вздохом облегченья,
Король ослабил узел и, раструб растянув,
Придвинул к чужаку. И отступил с почтеньем.
Пришелец наклонился и, внутрь заглянув,
Присвистнул, подошел к окну, взглянул на небо,
Вернулся, ожиданьем терзая Короля,
И, бросил, отстранясь: "Смотря, что скажет Хеба."
А после отвернулся, молчание храня.
Король разинул рот, но, не решаясь спорить,
До времени в покое оставил этот финт.
Тут памяти коня пришлось ему пришпорить,
Забрать мешок и снова вернуться в лабиринт.
Немало проблуждав по длинным коридорам,
Владыка Сопряжений достиг других палат.
На дьявольский бардак, покинутого вором
Как будто, помещенья его наткнулся взгляд.
В смятеньи он вошёл. Знакомые покои,
Но новым содержаньем наполнены они:
Куда ни кинешь взор, сейчас же беспокоить
Виденья начинают. Притушены огни.
Оттенков синевы неисчислимы смеси,
И в сумраке сапфирном играют краски вод.
Но ни души живой не различить во взвеси
Застывшей. Не тревожит движенье мёртвый грот.
Глазами поискав следов безрезультатно,
Король записку чёркнул и, плавать отпустив,
Немного подождал, прихмыкнул и обратно,
В пустые галереи ушёл, поток взмутив.
Чем ближе подходил Король к палате третьей,
Тем хуже возрастало давление на стоп
Опоры. Костный треск, сухой, как голос плетей
Дыханье прерывает... Чуть слышный шорох "стоп!"
Заставил замереть его на полушаге.
"Сейчас я притяженье земное уберу" -
Звучит девичий глас, - и, словно выпад шпаги,
Его освобождает заклятие Неру.
Войдя в её чертог, Король без предисловий
Спросил: "Чего бояться комку сырой земли?
Наступит разве кто, но не из тех сословий
Я, чтоб пешком шататься. Я бог, не правда ли?"
"Ты хитрый корифей, а бог - твоя работа.
Ты сам питаешь слухи и, возложив венец
На торжество седин, внимающий заботам
Миров окрестных, правишь как истинный творец."
"Туше, моя Неру!" - сказал Король: "Но всё же
Развей мои сомненья, скажи мне, дева гор,
Из смертных разве кто тебя обидеть может?
К чему на двери вешать такой крутой запор?"
"Ты любопытен, бог! Но любопытству бога
Пристало потакать нам, чтоб не оставил нас.
Всесильных прогневить - труда не надо много...
Что если я отвечу: 'ко мне приходит Хасс'?"
"Мне Фергий говорил о пламенном союзе
Огня с Землёю. Врал он? Навряд ли. И к чему,
Похода зная цель, так лгать?.." "В последней лузе
Их шар - сейчас он в плюсе. Но не пеняй ему.
Открытый всем ветрам, их клан снимает сливки
С волны прилива Силы, и недалёк тот час,
Когда от остальных останутся обрывки.
Он прав, так поступая. За что любить им нас?"
"Но кто сказал тебе, что три других Стихии
Падут пред ноги неба без боя?.." "Да, ты прав,
Мы будем биться. Что ж, какие-никакие,
Но шансы есть у нас, и..." "Коль кто, Закон поправ
Баланса Первых Сил, нарушит равновесье,
Мой долг - вернуть скорее всё на круги своя.
И если Воздух вдруг впадает в мракобесье,
Я вынужден вмешаться..." "Прекрасна речь твоя,
Но посмотри, Король: когда б другие кланы
Подобного достигли - Земля, Огонь, Вода -
Покинув Алтари, твои разрушив планы,
Ушли бы из Конфлюкса." Монарх промолвил: "Да..."
Беседуя с Неру, Король забыл о деле,
И только много позже, словеса исчерпав,
Очнулся будто он: "Ну что мы, право, делим
Их шкуры... неубитых?" "ИХ шкуры?! Но..." "Оставь...
Скажи мне лучше, как тебе моя награда?
Достаточно ли ценен обещанный Grand Prix?"
"Да, стимул недурён, но я была бы рада
Вдобавок получить и... жизнь Фергия..." "Замри!" -
Ей вдруг сказал Король: "Шагов я слышу звуки."
"Ты чуток - опиши мне, каков характер их."
"Шипение и треск..." Неру воздела руки:
"Он снова ищет бреши. Войдя в одну из них,
Он пламенным мечом прожжёт портал пошире
И сполохом искристым скользнёт сквозь мой барьер..."
"Настырен этот Хасс!" - сказал Король: "Но в мире
Найдутся контрачары..." "Не надо строгих мер,
Прошу тебя! К чему яриться на безумца?
Мы подождём. Пусть входит, не зная, кто со мной.
Тем гуще, удивлён, зальётся ярким пунцем
Наш гость..." "Ещё усилье - и в пору бить отбой..."
Прорвав защиты ткань, стреляя жгучим взором,
Воитель огнеликий вломился к ним чертог.
Заметив Короля, попробовал с позором
Скорей ретироваться, но преуспеть не смог.
Движением руки Король ослабил путы,
Которыми сковал он героя-беглеца:
"Скажи мне, друг-глупец, зачем пришёл к Неру ты?"
"Что, граф, случилось с Вами? На Вас прям нет лица!"
"Случилось, господин! Коль Вы меня застали,
Отвечу Вам правдиво, последствий не страшась..."
"С каких вдруг это пор" - Неру спросила: "стали
Вы так прямолинейны. Напакостил и - шасть!
Таков, я помню, был тот раз и позапрошлый..."
"И каждый день в сём замке!" - Хасс пылко подхватил:
"На то причина есть - любовь! - как то ни пошло..."
"Любовь меж привидений? Ну, братец, ты хватил!"
Намёки Короля оставив без вниманья,
Хасс покраснел немного и хрипло так изрёк:
"Король и ты, Неру, я требую вниманья!
Ответь, мне, не согласна была б ты, чтоб нарёк
Тебя женой своей?" "Я (ой-ой-ой!) - свидетель?.." -
Король промолвил тихо. "Не мучь меня, ответь!"
"А браки нынче что ж - вершатся в землях этих?" -
Лукаво вопросила прелестница: "Заметь,
Он думает, когда свидетель есть, со мною
Играть возможно свадьбу с порога!.." "Где залог,
Что скрепит брак любовь? Став мужем и женою,
Вы сохраните ль чувства? Ведь Дух - почти что бог!" -
Сказал Король, сменив веселье на суровость.
"Так, значит, не согласна?" - спросил Элементаль.
"К чему мне овдоветь" - рекла Неру, как новость:
"В один из дней Похода? В какую вскоре даль
Забросить может нас незримая угроза?
Опасности дороги тебе ли, Хасс, не знать?
Известно, почему женитьба, как заноза,
Давно тебя изводит: всему виною знать!"
И Хасс, потупив взор, кивнул: "Я сожалею..."
"Любовь - рабыня власти иль власть - раба любви,
Не всё ли вам равно?.. Но, впрочем, я не смею
Советовать, ведь сам я - лишь знаний раб..." - обвив
Руками торс, Король задумчиво бормочет.
"Но пылкость чувств, богиня," - воскликнул дух огня:
"Не утаить! Смотри, как страсть во мне клокочет!
Я - весь объятый алым! Неру, всмотрись в меня!"
И правда: словно столб, фаллическая руна
Росла в душевном горне, изнанкой напоказ.
"Похоже, он не врёт." - сказал Король и дунул
На пламя наливное. "Мне совершать намаз,
Либидо от Огня?" - спросила героиня
И, с хрустом потянувшись, качнула головой:
"Ты знаешь, что в мешке?" "..." "Эй, ян, послушай иня!"
"Как жаль, что чувство мнится забавой половой..."
"Ну, хватит!" - резко встав, Неру сказала строго:
"Дай, наконец, ответ нам: согласен ты идти?"
"Всё дым, всё суета... Нет чутких пальцев трогать
Судьбы златые струны..." "Уж полночь без пяти...
Я час назначу вам, обдумав всё неспешно.
А вы пока решайте, кого из черни взять." -
Подвел итог Король и, наклонившись, нежно
Шепнул Неру: "Хороший, наверно, был бы зять..."
Лишь солнца первый луч пробил тумана полог,
Слепяще-жёлтым светом позолотив металл
Дворцовых куполов, тимпана - звонок, долог -
По городу разнёсся хрустальный возглас: "Талл!"
И, эхом растворясь, затих - и всё застыло.
Казалось, что, безмолвьем-безвременьем сковав
Тот одинокий звук, светило вдруг остыло,
Истратив жар, как плотно покушавший удав.
Но вот гремучий гул смутил звезды невинность,
Щеки к земле прижатой румянец заалел,
И, словно тургор гроздь сдавил десницей винной,
Нектар солярный брызнул в каналы трёх аллей,
Сходящихся к дворца широкому фронтону
Короной толстых, плоских и пропылённых спиц.
Глашатай Короля, подобный Фаэтону,
На площадь опустился. Рядами сонных лиц,
Как устрицы, домов двустворчатые окна
Слегка приотворились. Припухшие глаза
Невидяще глядят. Губами мокро чмокнув,
Один из беспробудных вскричал ему: "Что за..."
И тут глашатай вдруг извлёк ситар из стали.
Оттенка свежей крови был цвет его плаща.
Слетев с насеста струн сбивались ноты в стаи.
И кто остаться дома дерзнул бы? Трепеща,
Народ спешил достичь проектора мелодий,
Сменяющихся плавно. Аккордов сочных пук
Приятно слух ласкал, и успокоил вроде
Похмельное волненье. Река голов и рук
Скатилась ко дворцу, по площади запруде
Волною расплескалась, кругами разойдясь,
Когда, как поплавок, толпу тараня грудью
Коня, с небес спустился Аргум, светлейший князь.
"Кто требовал войны, походов и захватов?" -
Воззвал глашатай зычно. "Мы!.." - хлынуло в ответ.
"Тогда, пожалуй, есть средь вас три сотни хватов,
Готовых за Аргумом пойти, чуть солнца свет
Нагреет медный лист, что время отмеряет..."
"При первом обороте мы соберёмся там!" -
За всех ответил Варп - воитель из Хактая:
"Но как же остальные?" "Трёх сотен хватит нам,
Чтоб покорить Эншель... Другим найдётся также
В обозах место..." - вяло предположил Аргум.
"Другие сменят вас, лишь повернёте к Акже..." -
Глашатай речь дополнил. Восторженным был шум.
Тяжелый парапет илгарского кварцита
Набросил плащ из тени на плечи двух фигур -
И ворох покрывал чернее антрацита
Взметнулся, как десяток лису узревших кур.
Руки изящный пасс расправил ткани струи:
Движением небрежным запущен хоровод,
И, будто бы в плену незримой прочной сбруи,
Над ними завертелся зонт непрозрачных вод.
Прохладный лёгкий бриз ласкал их влажной негой
И редкою капелью им кожу освежал.
"Научишь как-нибудь заклятью Солнцебега?" -
Спросил знакомый голос, и зонтик вдруг заржал.
"Да, если мой табун не будет сильно против." -
Заметил собеседник, как будто прожурчал:
"Аргум уже ушёл. И нам сейчас?.." "Напротив.
Мы подождём заката." - ей первый отвечал.
"Плохой ориентир." - сказала Хеба тихо:
"Закаты ненадёжны. Не лучше ль поискать
В рассветной стороне, где солнце, как шутиха,
Сигнальною ракетой взлетает?.." "Вашу мать!
Учи вас, не учи - итог один и тот же!
Ты что, ЕГО обгонишь?!!" - вскричал Король в сердцах.
"Не надо так орать. Мы попытаться можем..."
"Всего ОДНА попытка!" "Тобою движет страх,
И генеральный план твою сгибает волю..."
"Но больше - жажда знаний! Не нужен мне провал
Раздумий сотен лет. Не вынести мне боли
Утраты..." "Восполнимой..." "Себе я так же лгал,
Но нет замены Ей... Лишь вспомню те три слова,
Как тут же подступает тяжёлый к горлу ком.
Я не неволю вас: найду Героев новых...
Ты извини за грубость..." "Забыла уж о том...
Прости и ты, Король. Твоя безбрежна мудрость -
Тебе о Ней, конечно, известно больше всех..."
"Я лучше б предпочёл лесную златокудрость
Узреть на Бреге Цвета..." - Король промолвил: "Эх..."
Пурпурные мазки на полотне кручёном
Расплющенных распятий пьянящего ростка,
Как траурной каймой, с краёв одетых чёрным,
Тихонько колыхались - прощания тоска...
Беззубый диск пилы врезался в тело змея,
Свивающего в кольца цепочку дальних гор.
Скользя в густой крови закатных суховеев,
Они - числом 4 - неслись во весь опор.
Стремительный побег смертельно-животворной
Благословенной мести... "Нам стоит поспешить!" -
Сказал один из них. "Оно весьма проворно." -
Другой отметил мельком. "Его бы жизнь прожить..." -
Мечтательно вздохнув, лопочет третий всадник, -
Конь алый благосклонно храпит ему в ответ.
Четвёртый промолчал. А старый виноградник
Засохшими листами ловил прощальный свет...
Дешёвая кровать казалась царским ложем
Тому, кто трое суток без сна провёл в седле.
Зубами из свинца мигрень нещадно гложет,
Суставы скорбно ноют, и шея как в петле...
Обрушив тумбы ног на хорды досок пола,
Кахига, потянувшись, издал внезапный стон.
На этот полувопль, подняв тяжёлый полог,
Один из слуг явился. Но варвар рыкнул: "Вон!"
Когда же в общий зал с гримасой отвращенья
Он много позже вышел, притихли голоса,
И лишь один из всех сказал: "Прошу прощенья,
Какой участок спектра, какая полоса
Из судьбоносных лент скрутила Ваши члены,
Что Вы так осерчали на близлежащий мир?"
"Ты что провидец? Иль, быть может, мысли плена
Лишиться не боишься? Наверно, перепил..."
"Уже истёрся след, ведущий в ту эпоху,
Когда вино и пиво я пил в последний раз.
Давно уже аскет: воды глоток да кроху
Сухого хлеба с солью - заслон от всех зараз."
"И что же, старец, где твоя пещера, что ли?
Где пустынь? Ты ж отшельник. Вот и сиди в глуши!"
"Сейчас, Кахига, злость твоя пройдёт и боли
Уймутся головные. Но больше не глуши..."
"Откуда, говори, моё ты знаешь имя?!" -
В великом удивленьи Кахига перебил.
"...вина." - он, пропустив ушей мохнатых мимо
Его вопрос, закончил: "Один я перебил
Ниледских кирасир..." "Не может быть! Тепрока!"
"Меня так звали раньше, не смею не признать.
Теперь я - Серый Брат: очищен от пороков,
Чудовищу обета скормил былую стать."
Немного помолчав, Кахига улыбнулся:
"Ты, значит, тел целитель и врачеватель душ...
Устал, как видишь, я - недавно лишь проснулся.
Позволь переоденусь, приму холодный душ..."
"Ну что ж, я подожду." - Тепрока согласился:
"Как только омовенья закончишь ритуал,
Надень вон тот доспех... Ты, видно, не постился -
Боюсь я, как бы ныне не стал он слишком мал." -
Сказал отшельник вслед и указал рукою
На латы над камином. "Зачем мне этот хлам?"
"Ты помнишь Дор Арсал, Кристальные Покои?"
"Ну как же их забудешь? Великий горный храм..."
"Сейчас Покои здесь." - загадочно заметил
Тепрока, и внезапно исчезло всё кругом.
Камин, кусок стены с доспехами да - светел -
Проход к опочивальням. "Мы в мире, но в другом." -
Кудесник возвестил: "Не бойся, друг Кахига!"
"Я видел Храм Валгаллы. Чего ж бояться тут?
Ты лучше расскажи, как поживает Лига?"
"Я рад, что сам спросил ты... Лгуны всё так же лгут."
"Навряд ли Татократ послал тебя в разведку.
Ты ищешь силы, знаний, оружия?" "Тебя."
"Тэр знает сколько лет не получал я метку..."
"Ты - Гончий Согмалерда" - старик ответил. "Я?
Но есть Ворклам, Карвон, Эргарда, Фира, Ита..."
"Зилат избрал Кахигу." - упрямец отказал:
"Ты снова против всех..." "А Гвардия?.." "Разбита."
"Но как?.." "Ретроколорис." Бесчеловечный зал.
Кремнистая тропа упорно поднималась
Над пропастью по склону очередной горы.
"Опасный перевал..." "Взяла б да отказалась!"
"Боюсь, придётся лагерь разбить у той дыры -
До сумерек никак в долину не спуститься."
Такие разговоры ловили уши ниш.
"Орите громче вы. Глядишь, обвал случится."
"А я в недоуменьи, чего ты всё молчишь...
Умеющим летать нет смысла ползать с нами.
Что скажешь, Фергий-ветер?" "Заткнись, будь другом, Хасс.
Быть может, думал ты, что мы решили сами
Устроить это шоу?" "Нет, леди-скалолаз.
Наш психовед Король всегда был склонен к шуткам..."
"Я вижу там площадку! Как раз для четверых," -
Раздался Хебы глас: "подобие закутка:
Карниз под сводом грота." "Давненько я не дрых!
Да, кстати, первый раз, когда я не жалею,
Что мы не взяли сервов и сменных лошадей." -
И, подмигнув Неру, Хасс спешился. "За шею
Держи свою коняку! Не соберёшь костей,
Коль налегке рванёт по круче с непривычки." -
Неру предупредила и спрыгнула сама:
"Надеюсь, что ночлег избавит нас от стычки -
Я слышала, как отдых полезен для ума."
Шаги метаморфоз почти неощутимы:
Так бабочка не помнит, что куколкой была.
Но по его лицу любитель пантомимы,
Конечно, догадался б: известные дела
Творились перед ним, вокруг него и сзади -
Спираль гипнотизёра трёхмерных перспектив
Стремилась их пожрать, но, видно, каждый ладил -
По-своему - с порталом. Континуум сместив,
Они сжимали свет в туннельную дорогу,
Ведущую в колодец бездонной чёрной мглы.
И - за одним другой - поставив в бездну ногу,
Они вдруг очутились на острие иглы,
Пронзающей небес упругую мембрану,
Незримым основаньем ушедшую в туман,
Клубящийся внизу, затягивая рану
Открытого портала. Взглянув на котлован -
Пустую чашу гор с краями ниже пика,
Который, кроме воя бесчисленных ветров,
Не слышал ничего веками, граф Кахига
Промолвил: "Очень мило... Тепрока, ты готов?"
"С нагрудника начнём." - ответил деловито
Наставник Серых Братьев и выпростал свой жезл
И длинных рукавов. "Напоминает сито." -
Заметил варвар: "Правда, что их ковал сам Гезл?"
Глухая дробь подков стучалась в двери слуха,
Серебряные блики мешались меж копыт.
Взведённый арбалет, откашливаясь сухо,
Послал стальную гибель. "Обед уже добыт." -
Сказал с улыбкой Хасс, легонько тронув повод
И направляясь шагом к упавшему козлу.
"Ещё полно еды. Тебе бы только повод...
Зачем убил скотинку? Поступок сей ко злу -
Всмотрись в его окрас." - Неру бесстрастный голос
Заставил Хебу вздрогнуть, а Фергия - вздохнуть.
"Ну, белый," - бросил Хасс: "седой, скорее, волос."
"Неужто Рог Лаама?.." - спросила Хеба. "В путь!" -
Велела им Неру. "А мясо, что же, бросим?"
"Советую немедля спихнуть его..." "Постой!
Я не привык бросать добычу." "Может, спросим,
Как поступить, у орка?" - вдруг молвил Фергий. "Ой,
Я вспомнила рассказ про древнее заклятье:
Лаам обременяет услугой этот род,
За то что как-то раз один из них..." "Проклятье!
Он целит в нас! На землю!" Прервался плавный ход
Процессии убийц, не ведающих смерти
В телах и горних высях, Божественных Таверн,
Невидимых для глаз всех 'верьте-и-не-верьте',
Нечастых постояльцев... Мелькнув среди каверн
Раскрытых зевов, тень зеркального снаряда
Вонзилась в тень утёса золотоносных жил.
На пыльный мат тропы Герои пали рядом,
И Хеба прошипела: "Спасибо, удружил!"
"Сейчас его сниму." - им заявил открыто
Порывистый охотник на освящённых коз.
"Ну-ну, давай-давай! Желаешь быть убитым
Вторым броском?" - злорадна Неру. "Не вешать нос!" -
Задорно крикнул Хасс и, быстро отползая,
Поведал: "Знаю точно, всего два топора
С собою носит он..." Нашлёпку мха срезая,
Орудие упало в расселину. "Пора!" -
Воспламенился Хасс, стряхнув с волос окрошку
Раздробленного камня, растений и песка:
"Сейчас я отверну твою тупую бошку!"
В глазах аборигена застывшая тоска
Сменила злобный гнев, переварила ярость,
И, наконец, блеснула подобием ума...
Герои, как один, почувствовали вялость
В обычно крепких членах, когда гора сама,
Казалось, поднялась и грозно накренилась.
Забыв про злого орка, схватили под уздцы
Взбесившихся коней. "За что сия немилость?!" -
Вскричал, шатаясь, Фергий. Лепные изразцы
Тысячелетних глин сложились в чью-то харю
На складчатом ликале громадной головы,
И губы-валуны им посулили кару:
"Проклятье вашим душам! Тотем убили вы!
Не вздумайте бежать - настигну вас лавиной!"
"Чего он разбухтелся? Подумаешь, козёл!"
"Попозже расскажу. Спуститься бы в долину,
А там уж он бессилен... Что скажешь, дух озёр?
Смогли б мы вызвать сель? "Я видела источник
Чуть выше по тропинке. Попробуем вдвоём."
"Предупрежу его, ведь Хасс - великий склочник...
Родник питает древний подземный водоём."
"Возможно запрудить... А ты откатишь камень,
Что запирает карсты." "Отлично! Решено!
Эй, Фергий, Хасс, сюда! Тушите гневный пламень.
Давно катались с горки? Я думаю, давно.
Придётся вспомнить... Так. По моему сигналу
Ты, Хеба, выпускаешь поток на этот склон.
Вот-вот... Уже-уже... Нет, Хеба, мало. Мало!..
Теперь давай!" "Занятно, а догадался ль он?" -
Спросил Воздушный Дух. "Надеюсь, он не понял...
Сейчас нас просто смоет, а дальше каждый сам
Пусть держится." "А как на это смотрят кони?"
"Доедем если, спросишь. Удачи!" "Наше Вам..."
Провидец Камшатель приятно удивился,
Увидев две фигуры в восточное окно.
"Я очень одинок и с горя удавился,
Когда б не вы... Хотите, заварим толокно?"
"Спасибо, Камшатель," - благодарил Тепрока:
"Не голодны мы... Знаешь, по делу я пришёл.
Мне нужен твой совет, ведь славою пророка
Тебя покрыли годы." "Ты как меня нашёл?
Я здесь один живу с тех пор, как люди стали
Менять дороги судеб без ведома богов..."
"Архивы Канарту - пластины нальской стали -
Хранят ответов вечность..." "Не трачу больше слов.
Так, что же вы, друзья, хотите мне поведать?
Придворную интригу иль рыцарский роман?
Да, кстати, кто твой друг?" "Я вот насчёт обеда..." -
Не вытерпел Кахига: "И где у Вас диван?"
"Кахига, граф Редок." - его представил спутник.
"Мне нравятся такие... практичные бойцы."
"Он только что из Хемм. Воитель и распутник,
Но в общем добрый малый." Вспушив усов концы,
Кахига вышел вон. "Искатель сеновала...
Надеюсь, ты не держишь в сарае поросят."
"Хорошим людям мне не жаль немного сала."
"Тогда вернёмся к делу... Как мощно голосят!.."
Упругая струя брандспойта-великана
Размыла тощей почвы коричневую грязь,
Людей и лошадей сжав в челюстях капкана,
Скользнула вниз по склону, чертя скупую вязь.
Голодным червяком вода неслась в долину,
Стреляя рваным щебнем, как будто из пращи -
В сплошные синяки их превратились спины,
И мало помогали дырявые плащи.
Но спуск пологим стал: раскинув арабески
Камней, костей, деревьев, лавина замерла.
И гулкий рокот волн сменился тихим плеском...
Взглянув с немым укором на чёрного орла,
Чьи хитрые глаза, казалось, усмехались,
Герои откопались, почистили коней.
Но только Дух Огня, безудержно ругаясь,
Своё оружье вынул из россыпи камней,
Как он, оставив пост, спикировал к подножью
Последнего уступа и, сделав разворот,
Упав к ногам Неру, зашёлся крупной дрожью -
В мужчину превратился - свободный выдох: "Вот."
"Коня ты потерял," - суровый голос Хебы
Смутил его, похоже: "но всё же спасся сам...
Хасс мог тебя убить." - шепнула тихо. "Не был
Я отродясь мишенью для стрел... А где Лаам?"
"Пределы горных Сил мы явно миновали,
Но было бы надёжней убраться из холмов.
Кто знает, где идёт граница ареала...
Да! Как же лошадь, Фергий?" "Вопрос не для умов
Прекрасных Героинь... Я полечу в разведку.
Узнаю, где мы вышли, и лошадь поищу..."
"До Западной реки селенья очень редки." -
Предупредила Хеба. "С кого-нибудь взыщу." -
Пожал плечами тот и, снова оперившись,
Вкрутился в гайку неба, как воронёный винт.
"Когда-нибудь его подстрелят." - убедившись,
Что Фергий не услышит, сказала Хеба. "Шплинт
Забившим В Жизни Болт меня вы назовёте,
Когда я эту птичку пронжу своей стрелой!" -
Неслышно подошёл к ним Хасс: "Чего вы ждёте?
Что крёстное знаменье падёт на аналой
Размазанной горы? Отличная идея!
Кто, кстати, всё придумал?" "Ну... это общий шаг."
"От ваших перспектив я просто тихо млею..."
"Покоем наслаждаясь, припоминай: твой враг
Теперь из высших сфер. Ты - визави Лаама."
"А орки, видно, рады - спихнули свой обет..."
"Пасти его козлов? Какая гадость! Мама!..
А, впрочем, не добраться ему до нас." "Нет-нет!
Ты думаешь, что он привязан к месту Силы?
Он вышлет эмиссара. Или уже послал."
"Да-да! Я вижу, как он падает на вилы,
Которыми надысь я по полю раскидал
Дымящийся навоз, когда, шагая к дому
И утирая потом залитое лицо..."
"Ты снова шутишь, Хасс..." "Не пить мне больше рому
(Как говорил мой дядя, рыгая на крыльцо):
Я не шучу, поверь! Мне, право, не до шуток.
Я описал картину, которую узрел..."
"...ты с дядей-моряком! Одна из вечных уток..."
"Нет, правда, я же вижу!" "Виновник этих дел -
Твой воспалённый мозг." "Ну, хорошо! Послушай,
Зачем мне притворятся, когда мираж... Вон там!
Я вижу и тебя..." "Какую дрянь ты скушал?"
"Постой, Неру! Пожалуй, он прав. Виденья нам
Вдогонку кто-то шлёт..." "Теперь я тоже вижу!
О! Это интересно... Поедемте вперёд.
Похоже, этот бред тем ярче, чем мы ближе
К пульсаций эпицентру..." "Сверкнул как будто лёд..." -
Добавил Хасс. "Здесь нет обледеневших пиков." -
Неру пробормотала. В молчании густом
Они кроили степь, и только птичьи крики
Порою раздавались над травяным холстом...
"Какой ужасный смрад!" - в который раз воскликнул
Чревоугодник, тщетно зажав рукою нос.
"Прости, я пошучу..." - Тепрока вдруг хихикнул:
"Слыхать, довольно едкий попался Вам понос!"
"Кто мог предположить, что этому провидцу
Понадобится сфанга держать в свином хлеву?!"
"Но то, что я узнал за плошкой чечевицы,
Смягчит твою обиду..." Кахига сплюнул: "Тьфу!"
"Занятный был показ." - очнулся, потянувшись,
Краснолошадый всадник: "Придётся, видно, с ним...
Стоп! Что-то здесь не так." - на месте развернувшись,
Хасс пробурчал: "Хм, странно... Какой-то запах..." "Дым!"
"Забытого костра и молнии случайной
Мы исключим возможность." - задумалась Неру:
"'Как будто лёд блеснул' ты нам сказал недавно.
Не мог ли он... Конечно! Назад слова беру.
Берилла, хрусталя или кальцита жила,
Что вышла на поверхность и отразила свет -
Спасительная сель породу обнажила..."
"И, надо же, как точно!" "Но это не ответ.
Обычно солнца луч траву поджечь не может;
Безумное светило не стало бы нам мстить."
"Я поняла тебя. Саму сомненья гложут:
Не мог ли оскорблённый тот лучик запустить?"
"Таки достал он нас! Пора нам делать ноги." -
Проговорила Хеба и перешла на рысь:
"Сухая степь горит со скоростью пироги,
Попавшейся в стремнине..." Взметнулись дружно ввысь
Прозрачные клинки воздушного муара,
И зарево пожара окрасило холмы,
А ветер за спиной дыхнул с разгона жаром -
И вот уже клубами растут дымов чалмы.
"С огнём борись огнём!" - Хасс громко рассмеялся:
"Какая, право, глупость - так безыскусно мстить..."
"Ты сам-то не сгоришь!" "За вас я побоялся,
Не то бы я устроил..." "Нам не о том грустить
Потребно в этот час. Не видно водоёма,
Где было бы возможно несчастье переждать..."
И в этот самый миг с негаданностью грома
На Хебу рухнул Фергий. "Зачем же так пугать!"
Усевшись на плечо, орёл, слегка картавя,
Изрёк: "Я видел дальше, там, к севе'у от нас,
Какой-то ста'ый х'ам." "Скорей туда!" - направив
Свою кобылу вправо, скомандовал им Хасс.
"Пе'еходи в галоп! Иначе не успеем!" -
Взлетая, крикнул Фергий: "Я укажу вам путь!"
Огню наперерез они неслись, потея.
Почти сравнялись силы, но всё-таки чуть-чуть
Их бег быстрее был, чем пламени погоня,
И вскоре Фергий вывел Героев на погост
Со зданием в конце дорожки. "Колокольня?"
"На кладбище похоже..." "Заброшенный форпост."
Поспешно расседлав измученную лошадь,
Хасс вышел за ограду, пробормотав: "Сейчас -
С огнём борись огнём! - я эту ношу сброшу." -
Не замечая взгляда гранитно-серых глаз...
Тысячелетний сон безвреден для здоровья:
Напротив, освежает и укрепляет ум.
Но не затем заснул со шпагой в изголовье
(Когда - никто не знает) всекоролевский кум.
Его не тронул тлен, и не коснулась немощь,
Был сон его бездонен, но он не видел снов
И лишь в последний миг, пред тем как яркий светоч
Рассеял сумрак дрёмы, услышал пару слов.
"Отрывок бытия," - подумал он лениво:
"Прокравшийся в сознанье... Какой нелепый страх!
Я сдал за этот раз... Но что же так тоскливо?
Как будто ночью звёзды вдруг обратились в прах..."
В улыбке растянув со сна сухие губы,
Он радостно воскликнул: "Я всё ещё поэт!"
И в подтвержденье слов, хитро оскалив зубы,
Запел свою балладу (таких недавних!) лет...
"'Сусальный пурпур облаков
Сливался с золотом зари -
То демон радужных цветов
Рассвету краски подарил.
Он пересёк простор степей,
Пронёсся по вершинам гор,
Набрав воды семи морей,
Он мчал коня (о нём ли спор?).
Огонь плясал в его глазах,
А топот землю сотрясал.
Не лошадь - молния! Гроза!
Случалось, если он плясал,
То высекал из неба град
Ударами шести копыт,
И каждой градины снаряд
Способен был слона убить.
Но всадник усмирял коня,
Повсюду сея лишь добро,
А после, на исходе дня,
Устав от дел, спешил домой.
Врагов не нажил он себе,
Но также не имел друзей.
Никто не знал, в какой земле
Его чертог, а кто позлей,
Клеймил его тавром беды.
Но очевиден был успех
Благих свершений череды -
Приятно, стало быть, не грех...'"
Внезапно замолчав, как будто вспоминая,
Поэт нахмурил брови и, резко встав с одра,
Порывисто прошёл от края и до края
Своей уютной кельи. "Куда же я убрал?.." -
Он вдруг спросил у стен, и, словно отвечая,
Панно напротив ложа явило, затрясясь,
Огромный календарь цветов спитого чая
И чешуи дракона. Раскрылась чисел пасть...
"Неполный оборот... но... завершенье скоро!" -
Пробормотал воитель и маг в одном лице:
"Ах, как некстати я проснулся!.. Где приборы?
Где меч? А, вот он! Посох? А в этом что кольце?
Возьму, пожалуй... Всё! Теперь посмотрим... Браво!
Как он сумел собрать их? А впрочем, столько лет...
Ещё каких-то два... Знакомый... старец справа...
Пора, похоже, выйти... Довольно чёткий след..."
Оставив календарь и сферу провиденья,
Алхимик долгоспящий сквозь стену вышел вон
И, свистом подозвав одно из привидений,
Поблизости бродивших, отправил в Иррагон:
"Пусть Кеф вернёт коня, что я ему оставил,
И также вышлет норлов отборнейшую рать!"
Дух, выслушав приказ, не мешкая, растаял,
А демиург остался обдумывать и ждать.
Раскрыв ладоней плен, невидимым давленьем
Хасс усмирял стихию - огонь разил огнём.
Все замерли, за ним следя с благоговеньем,
Ни признака тревоги не замечая в нём.
Но стоило ему отвлечься на мгновенье,
Как тут же пламя споро пошло на абордаж.
"Я не хотел просить, но нужно подкрепленье...
Эй, Фергий!" "Что, приятель?" "Ты не сочти за блажь...
Я применил одно из экстренных заклятий,
Защита Огнереза, но пищи этим двум..." -
Хасс указал на стен, трепещущих в объятьях
Друг друга, жаркий слиток; был глас его угрюм:
"...не хватит. Нужен корм, но только для Защиты."
Кивнув не без позёрства, тот выдохнул ответ:
Внезапный плотный вихрь, свернув с небес орбиты,
Закутал всю округу в тончайший ветра плед
И, отсекая их от огненной атаки,
Вскормил младенца Хасса, в гиганта превратил
И вытолкнул вперёд. "Естественные браки
Сейчас уже не в моде - инцест первичных сил..." -
Смеясь, изрёк Герой и повернулся к храму:
"Скажите-ка, я слепну, или пропала дверь,
Что в здание вела?" Вопрос повесив в раму
Сгоревшего пейзажа, он уточнил: "Теперь
Там гладкая стена без видимого входа..."
"Не нравится мне это... Не лучше ли уйти?" -
Спросила их Неру. "Не раньше чем погода
Дождливой станет." - Хеба ответила: "Пути
Засыпало золой - мне жаль лошадок наших."
Хасс, буркнув благодарность, смотрел в степную гарь:
"Не призывай циклон - вода поднимет павших."
"Ты думаешь..." "Я знаю... Не трогай эту тварь!" -
Он Хебе закричал, и та, отдёрнув руку,
От каменной горгульи с отбитой головой
В одной из узких ниш, прорезанных по кругу
Гробницы, обернулась: "Опомнись! Что с тобой?!"
"Соблазна не буди скучающего духом!
Он мёртв, но всё же грезит случайной влагой гроз..."
"Во многих областях бытуют эти слухи.
Есть время их проверить. Довольно жажды грёз!" -
И, выжав рукава пропитанного потом
И пылью балахона, она смочила лик
Упавшей головы: "Ну, вот и вся работа!"
Смешок из ниоткуда раздался в тот же миг...
Всмотритесь в этот край, вглядитесь в бездну эту,
В которой затерялись плеяды вечных душ
Всех тех, кто предпочёл Власть Тьмы Закону Света,
Кто, выбирая Силу, сорвать стремился куш
И, красоту узрев - безумец! - в боги метил,
Взывая к адским мукам своих антисвятых.
Поверьте в этот мир, расчерченный на клети
Умами недалёких, а попросту - тупых.
Забудьте верх и низ, отриньте лево-право,
Глаза раскройте шире и - в омут с головой.
Вам не дано понять, как были вы не правы,
Но искушенья силу познать - вполне. За мной!
Я покажу вам Ад: не пламенное пекло,
Не ледяная пустошь, не чёрная гора,
Но дьявольский реванш низвергнутой Электры,
Бесцветной и беззвучной, что, впрочем, тот же Рай...
Итак, скользнув к вратам отверстого коварства,
Напившегося крови отчаянной любви,
Безвестная душа, рабыня злого царства,
Стенала перед замком... "Ну, кто мне слух язвит?" -
Спросил уныло Кеф, Конюший Преисподней,
Заёрзав неуютно на троне из костей.
"Какой-то мелкий дух." - ответил смерд господний,
За давнюю провинность обслуживать гостей
Предела Иррагон низвергнутый из Рая,
Принявший жуткий образ канонов Сатаны.
"Гони холопа прочь! Проклятых попрошаек,
Канючащих подачки, я ненавижу." "Ы-ы-ы!" -
Завыло под окном настырно и печально.
"Оно меня достало! Зови его сюда!.."
А позже, получив послание буквально,
Мечтательно смакуя, Кеф молвил: "Иногда
Невзрачный визитёр сулит большие ставки...
Готовьте скакунов!.. Нет, я запрягу их сам!"
И, бросив мягкий взгляд на жёсткость звёздной давки
В абрисе вечной ночи, нырнул в дневной бедлам.
Гнетущей тишины сосуды наполняя,
Громоподобный хохот взорвался в их сердцах
Осколками заноз, что в душах загнивая,
Сковали мысли страхом: как будто деревца -
Для молнии мишень в безлесом чистом поле -
Они застыли; пальцы - как листья на ветру.
Казалось, их вот-вот настигнет плётка боли,
Кору побегов нежных сдирая... Клич "Готрул!"
Из мертволиких ниш злокозненной гробницы
Привёл их в чувство сразу: достав свои мечи,
Спина к спине, они смотрели, как грибницы
Подобие рождало чудовищных личин
Носителей. "Готрул! Властитель наш! Взываем
К Тебе в молитве чёрной, сих путников дозволь
Напиться крови! Ведь от жажды изнываем,
Ты знаешь, мы веками уже!.. Какая боль!..
Дай волю, о Готрул, чтоб мы могли насытить
Свои пустые вены горячим соком дня!" -
Пел неумолчный хор. "Как много нам открытий
Готовит подвиг Хебы!" - воскликнул Хасс. "Меня
Недолго наказать," - парировала Хеба:
"А как утихомирить восставших мертвецов?"
"Попробую их сжечь, а нет, так на потребу
Разящей верной стали, оружию отцов,
Оставим!" - крикнул Хасс и ринулся в атаку...
Круша иль заклиная, огнём или мечом -
За трупом падал труп - они вершили драку,
Резню и скотобойню. Но будто нипочём
Противникам живых, и новые отряды
Встают на место павших, не видно им конца.
И всё труднее меч держать, а где-то рядом
Подмоги просит Фергий - не потерял лица,
Но видно, что устал; замедлилась и Хеба.
А орды наседают... И ранена Неру.
Лишь искушённый Хасс задет ни разу не был,
Хотя дыханьем хриплым усталость выдал... Вдруг! -
Неужто это сон? - пропало поле боя,
Знакомый дикий хохот им возвестил антракт.
"Удачный перерыв." - заметил Хасс: "В покое
Оставь нас, кто б ты ни был!" "Сперва последний акт." -
Был дан скупой ответ, и каждый камень склепа
С кошмарно громким треском распался пополам.
"Скорее к лошадям!" - успела крикнуть Хеба,
И тут звонарь незримый забил в колокола...
Спустя часы они скакали прочь оттуда,
А с неба капал редкий, от сажи чёрный, дождь.
Оставив позади дымящиеся груды
Пустых развалин, каждый молчал и думал то ж.
"Тупик альтернатив." - промолвил всадник справа.
"Раскол." - его напарник, подумав, возразил.
"Не лучший полигон..." "Сейчас мы всё исправим.
Который выбираешь?" "Нет, это выше сил
Моих!" - воскликнул Кеф: "Мне, что же, разорваться?!"
"Я не припомню битвы, в которой ты б погиб
Один хотя бы раз. Не лучше ль разобраться
Покамест время есть?.. Вот! Смотри на этот гриб:
Плодовых тела два, но из одной грибницы
Сей двухголовый отпрыск гниенья и дождя
Пьёт влагу и растёт..." - движением десницы
Оратор обезглавил съедобного вождя.
(Разбитых древних царств наглядные пособья
Нередко становились орудием борьбы.)
"Пеньки червивых ног похожи на надгробья
Могил твоих творений... Ну, надо же, грибы!"
"Я снова проиграл. Подгнило что-то, правда..."
"Кому-то этот образ несчастья принесёт.
Предвидящий поэт - засушенные лавры...
Когда-нибудь ты сможешь... А кто же нам споёт?"
"'В краю холодных тусклых солнц,
Давно ушедших на покой,
Жил тёмный демон Эззедон
И охранял сосуд с тоской..
Хеллаки - Дух Внезапных Смут,
Пророк Мятежный, Ангел Тьмы,
Витающий то там, то тут,
Разрушил стены той тюрьмы,
Что Эззедон возвёл вокруг
Проклятия своей души -
Очерчен звёздным мелом круг...
Но вот, болезненный в тиши
Остывших молчаливых звёзд,
Раздался неприятный звук,
И тряпки, вымоченной в слёз
Небесной чаше, влажных рук...'"
Кеф: "Крыльев?" "'...стёрли тот барьер,
Взамен оставив пустоту.
Но демоны не чужды вер...'"
"Хоть обращаются не в ту..."
"Не комментируй песнь мою,
Прошу тебя!" "Всё-всё, я нем!"
"Когда желаю - я пою,
Когда я голоден - я ем."
"Я умолкаю. Продолжай."
"Да... 'Демоны не чужды вер,
И, собирая урожай
Исповеданий, много мер
Златого истины зерна
Неторопливый Эззедон
Засыпал в мысли жернова...
И вот всего лишился он.
Раздумий мельницы стоят -
Не крутит ветер крылья их.
Светил пожарища горят,
Но дела нет ему до них.
Разорван бесконечный цикл
Посередине бытия,
И ястыки - меж звёздных икр -
Расклеились...' Прервусь здесь я."
Удары общих бед не менее жестоки
(Хотя не столь заметны), чем горе одного...
В раздумиях глухих мельчающим потоком
Вдоль старицы иссохшей, впиваясь взглядом в дно,
Она-он-он-она искало в пыльном смоге
Последней неудачи следы благих начал.
Но пилигрим-смехач уже подмёл дороги -
Грядущего мотивы - и в праздности скучал...
Острый взор цепляется за край
Испещрённой метками скалы,
Пальцы зрения ощупали углы
В поисках прошедших здесь с утра.
"Ничего..." "Я чувствую накал."
"Не могли они спуститься здесь."
"Но у нас, конечно, шансы есть
Их перехватить у бивака..."
"...если не оставили они
Той тропы, которой мы идём."
"Что сказать ты этим хочешь?" "Днём,
С северо-восточной стороны,
Когда только начали подъём,
Был услышан мною странный гул.
Я подумал, то стихий разгул..."
"Этот звук мы слышали вдвоём."
"Что ж, тем проще." "Может быть, обвал..."
"Может быть... Давай пройдём ещё."
Рукотворный шрам на коже щёк
Камня гор от них уступ скрывал...
Невероятный слух - испуг и изумленье:
Запальчиво-открыто, задумчиво-молчком.
Наглядность дураков иль опыт повторенья?
Никто не знает толком, но уши все - торчком.
"Да, насчёт стихии ты был прав..."
"Но зачем сжигать пустую степь?
Ладно горы... Хо! Я вижу крепь!"
"Башня с колоколом?" "Да." "Туда и правь."
Это храм... сторонний... бога сна..."
"Мне не помешал бы..." "...мертвецов -
Попечитель зомби." "Чтоб вас! Ох!.."
Прах и пепел. Вечер. Тишина.
Суровы и мрачны - но как бы без причины,
Не связаны обетом - но должники на вид,
Они стояли там, где с трепетом лучины,
Горящей не сгорая, холодный монолит
Речных текучих дрём, влекомый силой Геи
Сквозь циклы превращений, к обрыву нежно льнул.
"'Сонливый полубог, познавший перигеи
И апогеи славы, ты снова увильнул
Умело, как всегда, от внятного ответа.
О ветреник унылый, рассеялся туман -
Но что скрывалось в нём? Хвостатая комета
Мелькнувшей было мысли - мираж, диббук, обман...'" -
Произнесла Неру, печально улыбнувшись
Размытым отраженьям на глади вязких вод,
Поющих песни сна. Восторгом захлебнувшись,
Заклокотала Хеба: "Я вспомнила тот год,
Когда бессонный бард слагал 'Исчадье Счастья' -
Обрёк нас на прочтенье великой ерунды..."
"Несправедлива ты - он приоткрыл отчасти
Загадок очевидных завесу." "Но труды,
Дошедшие до нас, весьма скупы и смутны,
Чтоб понимать мотивы. К тому ж он жил давно."
"Поспорите потом." - прервал их Фергий: "Утром
Нам должно быть в Сельване. Всё. Следуйте за мной!"
Неру раскрыла рот, но не решилась спорить.
И вскоре вся четвёрка отправилась к реке.
Обычно буйный, Хасс смотрел, как волны строят
Рассыпчатые замки на золотом песке.
Другие зрили вдаль и не могли увидеть
Несвойственную богу работу гончара.
Сочтя за добрый знак, друзей боясь обидеть
Неловким замечаньем, он прошептал: "Ура!.."
Не дрогнула земля, не взвыл истошно ветер,
Не пал огонь небесный, из берегов река
Не вышла. Нет, как есть, осталось всё на свете.
Куда же подевалась чудесная рука?
Жидкой жадины десертный стол
Ломится от всевозможных яств.
Но есть блюдо, что никто не даст,
Не оставшись соколино гол.
Слой за слоем, как бисквитный торт,
Режет нож сухую яра плоть.
Жаждет мокрой вилкой уколоть
Твёрдый, как цукаты, город-порт.
Но столовой утвари металл
Мягок - не для лакомых кусков
Луговин... Сквозь заросли кустов,
Укрывающих от взоров, вал
Попирая знаками удач,
Проскакал попутчиков дуэт.
Совершив несложный пируэт,
Приземлились у заросших дач,
На глаза надвинув клобуки,
Шагом двинулись к пустым домам,
Спешились, с пути отбросив хлам,
В дом вошли ближайший, каблуки
Обстучали - любят чистоту -
Мебель рукавами обмахнув,
В дум чернила перья обмакнув,
Ангелы застыли на посту...
"'Почти божественный удел -
Таить росу слезы в очах...
Исполнен горя, не у дел,
Он превратился в палача
Неумолимости судьбы:
Вовек не подобрать ключа
К замку безжалостной мольбы -
Надежда, там, где нет надежд.
Смутьян не в силах устоять:
Раскрылись занавеси вежд,
И, ижицу сменив на Ъ,
Хеллаки внял печали звёзд.
Испивший скорбного вина,
Он стал подобен Лорду Грёз.
Исчезла завтра пелена,
Исчезла пелена вчера.
Сегодня заострив в сейчас,
Клинком незримым покарал
Насмешку, чем себя и спас.
И отбыл к рубежу времён
Осколки чуда собирать,
Числа их знаньем наделён...'"
"Забыл приманку указать."
"Её назвать не хватит слов."
"Я мог бы предложить одно..."
"Твой вариант не будет нов.
Ты слишком поднимаешь дно -
Мой киль таранит мачт твоих
Тупые пики." "Гавань..." "Нет!
В ней слишком тесно для двоих.
Тебе на пользу - мне во вред.
Возьми меня на абордаж -
И я, быть может, отступлюсь.
Но выход сдачи дюже гаж -
Я лучше сразу утоплюсь."
Сельвана - град речной, куда пришли Герои -
Был возведён как крепость лет с тысячу тому.
И высотою стен, и красотой построек
Поспорит со столицей. Да только ни к чему
Сельване мощь и стать: никто не будет рушить,
Захватывать не станет единственный оплот
Мечтаний всех и вся, по водам и по суше -
Плывущих ли, идущих, но мыслящих проход
В обетованный край как в сад упокоенья,
Пророчеством древнейшим простёршийся в закат.
Там все, кто жить устал, вольны найти спасенье
От суеты тревожной. Не рай, но и не ад.
Единожды вступив, обратно нет возврата.
Поэтому неведом прошедших тем путём
Безвременный итог. Беспамятство? Утрата
Последних вожделений? Наркотик сладких дрём?
Не получить ответ, не испытав на деле
Волшебных Врат Исхода, что (неизвестно кем)
Забиты в брег реки - как гвоздь в песочном теле,
Стихиям неподвластный - могучи, как Телем.
Незримы целый день, являются с заходом,
А с наступленьем ночи истаивают в дым.
Когда они видны, на них начертан слоган
На языке, понятном и мёртвым и живым:
'КТО БЫЛИ, ТЕХ УЖ НЕТ - КТО НЕ БЫЛИ, ТЕ БУДУТ'
Годами спорят люди и нелюди о том,
Как это понимать, и хорошо иль худо
Сие предначертанье. Предположений ком
Растёт - и трепет с ним. Одно лишь неизменно:
Неистребимо тянет вкусить с запретных древ
Загадочной земли - прекрасной и нетленной...
Заречные просторы с пригорка обозрев,
Знакомый - но не всем, забытый - но не всеми,
С лицом аристократа - но с мимикой раба,
Стремлениями свят - но методами бренен,
Сошёл: дух твёрд, как КАмень - как вздох, душа слаБА.
Сусальный пурпур облаков
Облез лохмотьями лучей.
Пустых полуденных оков
Застыли кольца... Мир ничей!
Качается на грани
Заиндевелый полоз -
Стремительные сани
Доставили на полюс
Предела насыщений
Оттаявшие души.
И вопли восхищений
Всё тише, реже, суше...
(Азимут -
На зиму.)
Природный философ, прелестный ипохондрик,
Он выпивал с Силеном и с фавнами играл,
Когда в Садах Эну его приятель-бондарь,
Кряхтя воспоминаньем, из бочки вылезал.
"'Скажи мне, кто твой друг?' Какая, право, скука..."
"Оставь плебеям 'право'." - ответил Тифаор:
"Не самый худший фант - итог тому порукой."
"Но если бы не старец..." "...то он бы поднял ор!..
Однако их архив пополнился изрядно..." -
Переменяя тему, заговорил софист.
"А кто подкинул им?" - плеснул настырный яду
В слоноподобных воинств тягучий винный твист.
"Ускорить, разве, крах..." - предположил несмело
Бочар, сношая нимфу одной из аватар.
"Ты снова переплёл цвета!" "Ну, ладно, делай!
Но помни, что Тепрока отнюдь ещё не стар."
Отбросив нимфу прочь, пружинящей походкой
Он удалился в самый заросший Сада кут.
"Опять бежишь от дел! Перед такой находкой!..
Ускорить... Нет, не буду. Я помню... где-то тут..."
Стремительны, как нож вселенской гильотины,
Срубая связки были удушливой косой,
Доопытных мышей грызущие причины
Свалили портик стои на грань меж "мне" и "мной".
Обрушен-разведён - трамплин бесцветных капель -
Сцепился влажным мостом семиполосный флаг.
Он манит и зовёт: свободой, чудом, златом...
Зелёными пластами одет окрестный мрак.
На лезвии мечты - на острие атаки.
Неравными волнами выносит брёвна бед:
Арлайя и Хактай; эншельцы и акжаки;
Прислали волонтёров и Холто, и Нилед...
Из всех известных стран (и даже неизвестных)
Идут - ползут и мчатся - пророки и дельцы.
Редея и толпясь, сражаются за место
Под запредельным солнцем... "Всё - отданы концы." -
Сказала Хеба то, о чём подумал каждый
Смятённо-безмятежно шагнувший за порог
Привычного житья - приевшаяся жажда
Когда-то иссушает и самый низкий лог.
Щербатые улыбки лун
И звёзд запавшие глаза...
Клянут и молятся... Канун:
Где образы, где образа -
Не разобрать средь мятых лиц.
Адвент великих перемен
Для мудрецов и для тупиц -
Неувядающий рефрен.
Белёсые лучи заветного светила
Тупые точат зубы о наждаки холмов -
Язвящихся бугров телесного настила
Погибших великанов. Морока для умов
Раздумавших ядро обильна и скоромна:
Безжизненные степи в катарах гиблых ям,
А супротив - орда, до наглости нескромно
Буравящая бегом спокойствие полян,
Невозмутимость рощ и негу водопоев
Неведомого края, рождённого из рук
Простого пастуха - практически изгоя,
Помыслившего дерзко согнуть Вселенский Лук
И, выпустив Стрелу Порочного Творенья,
Зачать во здешнем лоне Слияние Семь-Ан.
Таинственный обряд вне культовых сомнений
С тех пор вершат здесь боги пророщенных семян,
Раздельно-заодно кидая кости смертных
На пепелища воинств, почивших вечным сном
В борьбе за власти знак, на панцире виверры
Запечатлённый ядом - отравленным вином.
Отверстый пантеон космического пекла
Взирает изумлённо на прокажённых гурт,
Пытающий судьбу. Пути звезда померкла -
И всяк петляет слепо, как моль средь дряхлых шкур.
Капризные жрецы коптят алмазной пылью
Блестящие доспехи посланцев мнимых вер.
А рыцарей клинки цветут кровавой гнилью,
Спастись пытаясь тщетно от смерти... Мутно-сер,
Коварно-отрешён, грядёт забвенный мститель,
Снедаем грустной злобой на весь остатний свет.
Ему вослед глядит отчаянный воитель -
Невинный инквизитор, нарушивший обет.
Дорогами теней крадутся негодяи
Бок о бок со святыми - на всех единый нимб.
Неистов как сатир, клюкою подгоняем,
Летит на крыльях страсти... А, впрочем, Ата с ним!
Наваристый бульон драконьего нахрапа -
Вот пища, пробавляться которой должно нам.
Свистящий лейтмотив охотничьего храпа -
Ваалы на привале. Богоподобный срам.
Кипящий антигимн ярму мироустройства -
Достойная замена отстойникам любви.
Но бешеная скорбь имеет злое свойство:
Кидаться женихами за час до свадьбы. Змий
Бесчувственных разлук стрекочет опереньем
И, оседлав течений виляющий табун,
Плывёт, как тёплый воск, нагретый пальцев треньем,
Слипаясь в слитки плоти. Миссионер трибун.
Нет! Сей безмозглый взрыв не тронет ваши души,
Коль не добавить перца в пороховой заряд,
Который начинён берсерками хлопушек
Всех праздничных салютов, напыженных подряд.
Ответ на кучу просьб (о месиво клоаки!)
Заляпал дыры знаний - пробелы вещих строк.
Свободнее кота и преданней собаки,
Услада воплощений мостит Его отток.
(Бесстыдный плагиат толкает вдохновенья
Скрипучую повозку - пусть платой будет то.)
Страдать, питая чувств бессмысленным гореньем
Мощь млата парового, что долбит долото,
Вгоняя в жизни древ волокна мертвечины
Резец упорной стали как дозу естества?!
Мда... Сказано не раз, что нет для слов причины.
И сетований пала пожухлая листва
Уже давным-давно... Неангельски игриво
Друид трухлявых арок следил из года в год,
Как метеоров рой - куп искр из огнива -
Свирепо-милосердно сгорал в первоотход.
Холодные кубы сокрытого резона
Ровняют стены бреда лучистой чистотой.
Стерильный псевдомир негрозного озона
Морозит заблуждённо экстракты сизых хвой.
Перстов ворсистых крест иголочками страха
Чужое отстраняет; но память всё жива.
Мертвящий релаксант, полей цветочных пахарь,
Хватается за лемех плугообразных жвал.
Матерчатый отвал исходит душным паром,
Но земледелец воли неумолим, как гром.
Зарницами стерню он бороздит, как карра
Густые воды Эйре. Стежками, будто сом,
Замученный венцом неискусимых жерлиц,
Латает раны мрака сурвой нитью свет
Чахоточных лампад солнцеподобных мельниц,
Неназванных чинами, чинов поскольку нет...
Чрез тернии времён - к терновнику пространства.
Лоскутным одеялом укрылась сеча Сил.
Астральных непосед иллюзиями странствий
Сманили дети плача, засосанные в ил
Общинного вранья и круговой поруки,
Родительского гнёта и вилорогих бед.
Своих щенков раздав, скулит благая сука,
Облизывает брюхо, готовая, послед
Едва сожрав, зачать очередное племя
Крылатых недоносков ублюдочных отцов,
Грешащих с кем и как попало, гноя семя
Кидающих на пажить рассудка вновь и вновь.
Наивных, офаним рождений признающих,
Единосущно веря призваний именам -
Убога тех судьба. И будет так в грядущем.
Пока сокрыта воля... "Я и гроша не дам
За этакой луны хвалёную подмогу!" -
Озлился Хасс, зевоту стряхнув, как псина блох.
"Тоскливо месяц тускл..." - укоротила ногу
Опасливая Хеба, но диалог заглох:
Ни Фергий, ни Неру не поддержали словом
Тряпичную болванку беседы ни о чём,
Уверенность в сетях изменчивости в клёве,
Увы, предпочитая... Цепляясь за плечо
Того, кто впереди, бредёт - един-несметен -
Отряд зелёных норлов в смарагдов полутьме,
Молвами пьяных осс в команду полусвета
Зачисленных. Источник крошится, словно мел
Их зачумлённых лиц, на родники миньоны,
Противных направлений питающие сток
Замшелых новостей, что дряблые шпионы
Вылавливают губкой, переливая в строк
Скупых змеевики, которые попутно
Сочатся жёлтой брагой фильтрованных пустот, -
И наконец в корчму заходит пыльный путник
И, горло промокая, рассказец ещё тот,
На краски не скупясь, малюет, что твой лабух;
Ответственности бремя скрывает, как налёт,
Фальшивый золотник, кружному горю радо,
На дне баклаг плетёных сбивая фразы влёт...
А норлы между тем и тем для разговоров)
Степенно растирали волшебную траву
Нехоженый дорог пестами рудомолов,
Отлично заменявших им обувь, что порвут
Крючки когтистых лап - нижайшие отростки.
(И клешни изменений не претерпели тож.)
Весь облик - хищный гул древнейших отголосков.
Евгеника коснулась лишь озверелых рож
(Гордыня сотворцов стяжала славу дани):
Антропоморфно близок вид - все же гадких - лиц.
Одетые людьми в металл и серный камень,
Они готовы падать пред господами ниц
По мановенью глаз хозяев лицемерных,
Решающих задачи природы ИХ рабов.
Блистают ремеслом или впадают в скверну -
От приказаний дыбом не встанет шерсть горбов.
Желания владык - серебряные клипсы -
Надёжно пристегнули лазурную мечту
К невольничьим трудам помазанных царицей
Любовной клейковины (законы здесь ли чтут?)
От мужниных торжеств оставшимся елеем,
Что патриарх домашний забыл у алтаря,
Спеша рубать харчи (острасткою краснея)
Придворных вакханалий - метлой махал не зря.
Каноны правят бал, торгуясь временами
С велениями быта и модой перемен.
Но есть удачный трюк: чарующее знамя
Вдруг подхватить в паденьи - и за собою в плен
Раздумий увести слепые легионы,
Погибших знаменосцев втоптав в людскую гать.
Продажным назовут поборники Мамоны
Того, кто так поступит, но смельчакам плевать
На этот жирный бред истошною слюною.
Отвага - сила духа и тел повелевать
Конвульсий естеством должна, восторги, строя
Под ритм хаотичный, в атаку мести слать.
Возмездие! Подъём морали бесконечный,
В сравнение с которым идёт лишь вечный сон.
Покойницкий оргазм, коктейль беспутства млечный -
Экстракт хмельного корня - вытравливает вон
Преснятину сует. Воспоминанья солью
Пребольно проступают на кубках наших дней.
Рубиновой слезой мерцают в них уголья,
Дремотного задора, шипящего: "Испей!"
Макая пальцы в кровь, мы уступаем жажде;
Хулу смакуя, шепчем бесстыжие псалмы.
Вершины сладких мук достигнув, кто однажды
Корабль мирозданья от носа до кормы
Раздраить не рискнёт - спустить с цепи миазмы
Накопленного гнева, заложников галер
Арматора судьбы? Бичующей хиазмы
Эстетики и долга пиратский вымпел вверх -
На мачту перспектив - не водрузил бы дерзко
Кто? Кто не разорил бы вороньего гнезда,
Низринув божий дар на палубу и мерзко
Раздвоенным копытом расплющив, гаркнул: "Да!
Он стал подобен мне!"?.. Космическое чрево
Толчками исторгает отродий экипаж.
Армадой завладев, направо и налево
Они палят пороком. Но междуцарствий паж
Играючи заткнёт пробоину кингстоном,
Им вежды закрывая на гибельную быль.
Пешком идя ко дну, взалкает власти оный.
Неравновесны чаши - он жадно, как упырь,
Вопьётся в паруса клыками урагана,
Крушение ускорив, приблизит смерти час.
Вместительный фиал наполнив морем, станет
Свинец волны покорной переводить на страз
Хронических забав задвинутого трона:
Плодить убогих свиту и сирых полон двор
Нарочно набивать... Надутая матрона
Ровняет идеалом бахчи сыпучей ор:
От ужаса пошли полосками арбузы;
Притворно раздуваясь, из них иной пищал
Про фитили войны - восстаний аркебузы.
Но не минует буйных горчайшая пищаль...
Вольготный хоровод поношенных эонов
В чумном кружится танце, порой являя па
Отрезанных ломтей - то антраша зловонно,
Сумняшеся ничтоже, готовят... На попа
Поставил коновод общак из хлебных крошек,
Но никому нет дела - у всех так много дел.
Крикливый произвол - и тот почти заброшен.
Вестничий, дик культурно, сучит себе удел.
Осталась горечь лишь, но и её разбавят.
Зола в полёте стынет, огрызками ногтей
Сбиваема. Конву жуют быки... "А Раэт
Вражина был, однако ж!" - смекнул из новостей,
Крестьянски подмигнув, - обычно тихий - трутень
Запущенного Сада. Сливовым клеем сыт,
Он стал предельно брав и крякнуть помнил: "Нуте..."
Но не сумел продолжить - подкрался сзади скрыт.
Смутясь едва-едва, Маслёнщик-Систематик
Плеснул в нетварный образ остатками досад:
"Я думал, что ещё в горгулиевом скате
Мы всех свели в могилу. А вот, поди ж ты! Сад!"
"Похоже то на месть." - икнул, меняясь старый,
А молодой добавил: "Грязнуля? Да, горазд!"
"Начать отсчёт? Иль как?" - немного после вяло
спросил старик-протеец. "А Бог сегодня даст?" -
Навстречу завернул курсивом боготворец.
"Смехач да рассмеётся! Я вам не педераст!" -
Тряхнул мощами тот: "Скажи, а как там 'горец'?" -
Забросил крюк вопроса уже в который раз.
"Не унывай, рыбак! Вон души в сеть заходят.
Добыча будет..." "Нашей?" "Не в бровь, но и не в глаз."
"Слова, слова, слова..." "Неужто не доходит?
Обвёл тираду красным..." - на кровяных колбас
С начинкой из надежд гирлянды развесные
Оборотился взором, зашив молчаньем рот.
Тогда прихлопнул Он: "Начать. Хотя б... с весны Я...
Да! Обложить желаю... пусть ...десятиной год."
"Ты помнишь?.." - Кеф спросил. "Я знаю." - прозвучало
Янтарно-беспристрастно из светозарной мглы.
"Мне сердцевиной быть подолгу и с начала
Ни разу не случалось..." - скобою губ углы
Притворно заколов, насмешку пряча в вислых
От висельного смеха мешках серозных щёк,
Пожаловался Кеф, но блажь тотчас закисла,
Гнетома спудом взглядов извне - и он поблёк
Движением и тьмой как будто подразмылся:
И глаже стала неба истерзанная медь,
И месяц, что досель своим серпом грозился
Бутоны астр срезать (пусть неповадно впредь
Им будет холодов осенних дожидаться!),
Оставив палисадник неискуплённых днесь,
Ушёл трепать блудниц на Авеню Акаций.
"Ты думаешь, что болью мою сбиваешь спесь?" -
Подветренно зашёл Первейший Среди Падших:
"Не потому ль назвал ты гордыню всех грехов
Смертельней - оттого, что, САМ же волю давший,
Караешь тех жестоко, кто, твой отвергнув кров,
Ушёл искать СВОЙ дом?" "Пускай заплатят ренту."
"Ревнивец! Поскупился на то, чем назван ты!"
"Отложим давний спор до коронаций пшентом."
"Орёл терзает змея, но змей ползёт в кусты
И ест его птенцов..." "Орлы не там вьют гнёзда."
"Да?! Это подтверждает, что ты не ТОТ орёл!"
"Хамеешь... Ладно! Знай: ещё попросишь слёзно
За пасынков беспечных, но лик мой будет квёл.
Равняйся, сын зари, на пионеров света!
Подобием ты создан - подобием и быть
На вечные века..." "Как заморозок летом,
Ты остудить умеешь!" "По волчьи с волком выть."
"Я истов данность сечь, но мир сейчас важнее -
Оставим ратоборцам отсчитывать шаги.
Послушай лучше песнь. Едва ль она нежнее
Твоих уведомлений, но рукопись сожги.
Не извращал ничуть иных стихотворений
Тиснение златое. Читал я все тома.
И подписался б сам под многими из мнений,
Но росчерки гораздо привычней на ума
(Свободно и легко) оставить развороте.
Пером мне служит воля, мои чернила - страсть."
"Я обратился в слух - но больше склонен к рвоте."
"Изволь смирить позывы - я начинаю красть..."
"В одной заброшенной фортеции,
На полпути из Рая в Ад,
В крови, вине, меду и специях
Купался некто Йом Груад.
Сказать, что это было роскошью,
Не повернётся мой язык -
Им, как иглой, насквозь Ничто прошью,-
Повесь на нём любой ярлык.
Йом претерпел немало горестей,
И спотыкался он не раз.
Но тем быстрее и напористей
Он ять разделывал под аз.
Свои дороги кутал бережно
В золоторунный плед забот
И, памятуя всё, что пережил,
Овчинку выделать вот-вот
Готов бывал. Но в миг намеченный
Не клеился коронный план.
Так, закадычно изувеченный,
Груад алкал найти изъян
В кругу друзей, врагов - и прочего;
Промеж знакомой ворожбы;
Средь материнского и отчего, -
Наследнего; хулы, божбы.
Тому подобное, так далее...
Но - где он только ни искал -
Пестря истомой снулой палии,
Болезнью порчи прогоркал.
Как за каминною решёткою
Хиреет узником огонь -
На подозрений цепь короткую
Измором был посажен он.
Нет, не сломался Йом под пыткою -
Но научился выделять
Из ряда ядов прянопиткие,
Способные тоску унять.
Без горя плач и смех без радости -
Бревна побег - ни жив, ни мёртв.
День: воздаёт хвалу за сладости;
Ночь: уж не брат ему и чёрт.
(Не отбирая хлеб у нищего,
Рискуешь сделаться им сам.
Себе не позволяя лишнего,
Не различишь, где стыд, где срам.)
Изведав морок поражения
И увядание побед -
Всё под эгидой разложения,
Груад решился: трижды нет!
Припасть к истокам вдохновения,
Озеленить покоем век,
Расторгнуть чар отдохновение -
На уважение калек
Блевать взаимным оскорблением,
Снискав блаженство нечистот
(Тем более и тем не менее),
Понять, принять, избавить скот...
Ключ, слишком слабый у поверхности,
Чтоб из него напился хлад,
Но искренней подземной верностью
Объемлющий подъёма лад.
На пробу чётного деления
Частит Я-нечет черпаком -
И переливы повеления
Стирают флёр времён. Куском
Эпох янтарь под солнцем плавится -
Ликует Йом; и гибнет скорбь.
Несчастье - блажь, а счастье - малица
На трупе горя. Гробогорбь!..
В - известной чаяньем - фортеции,
Вне перекрёстья внешних сил,
Потоплен клипер апротекции,
И-краткий-Г пластует ил."
"Почти ошеломлён." - сверкнул: "Да будет воля!" -
И мигом растворились пределы бытия.
"Ошеломлён? Почти!" Слова лелея-холя,
Сдувая пыль и пену, он начал: "Быт и я..."
Бархатный наждак ночных тревог
Притирает пробки горловин
Стерегущих ароматы тин.
Фимиамом упоённых ток
Возвышает искренним огнём,
Холодящим души и тела.
Ночь с рассветом ноги расплела,
До захода распрощавшись с днём;
Доли двух сливаются в копья
Точную планиду. Сердца цель
Тщится удержать живую прель,
Трепеща на пике острия.
Боль терзает ласково и сладко:
Впереди - последняя догадка...
Рождение и рост, старение и гибель -
И пот людской не в силах стереть с лица земля.
Режим, щадящий жизнь - щадящей жизни выбель.
Но лучшим другом Лордов, запугиваний для
Изъятого отсель до сель - Порядком полно,-
Прокипятить озёра в шатрах глухого льда -
Никто... ничто... Не есть: частицы в смерти - волны;
Зачем же не иначе? Я: ГДЕ=КОГДА.
Ущербный, как гранат - как мандарин, бесплодный,
Запутав узы рабства и дышло разрубив,
Он сотрясал миры... Но лихорадкой подлой
Сражён был. Вне морали, как ветер - кормчий ив,
Он - сам себе мораль. Та, кем ему пришлась бы?
Да, не увидел края, но повидал края!
Солги мне: "Это ложь!.." Ты знаешь центр Назбы?
(Смотри на это проще, сложнее говоря.)
Нет. Хочешь ли ты знать? Чтоб было что-то вспомнить.
Нет. Стало быть, забыться? Испуган? Снова нет!
Слетает шелуха окалиною томной,
Темно от неги страстной... А стержень сути - сед.
Вот знаниям цена: бесценны крупы знаний.
Зазналась ценность - знамо. Но не признал я то.
Ты скажешь: "Хорошо..." Добавлю: "...что так плохо."
Ну! Уличай меня. Молчишь... Увы, не ртом.
Я выбился из сил (хранящих наши грани)
Колей - и нападаю. Я - шар. Теперь всё...
Охай.
Ха! Воплотилась нежность в каркасе синекур.
Аргум, изношен напрочь помётом синих кур,
Свободовольно княжить не хочет, так же как
Решать правоправдиво не может. Как же так?
Ха! Жидкости движенье - плацебо для огня.
"Кровь... нам по локоть будет" - то Хеба. "Ня-ня-ня!" -
То Хасс. "Сутяга-смертник, кому перечишь ты?!" -
Неру вмешалась. Фергий, не ждавший доброты...
Ха! Вот Кахига-варвар отёком север метит,
Ему Тепрока вторит, охаживая юг.
Ворклама и Карвона в зилатовых дерюг
(Роскошнее материй не сыщется на свете)
Посмертные пелёнки завёрнуты останки,
Эргардой, Фирой, Итой и... Раэтом (!) несомы
А следом Гезл-ковчий свой молот невесомый
Простёр над хилой плёнкой. Крушить ли древних танки?
Ха! Схимником развратным прикидывался втуне,
Но возвращённым лого изрублен мастер уний -
Народной мешаниной де понукала горсть.
(В гляделках Варпа зрелость - как перепивший гость.)
"Ха!" - Тифаор заладил, почуяв дум амбре:
"эЛ-ИэЛ, эЛэЛ-И - эЛ; И-ИИ, эЛИ-эЛ... э-э-э...
Усни." - шептал он снова и сызнова: "Усни!..
эЛ-ИэЛ, эЛэЛ-И - эЛ; И-ИИ, эЛИ-эЛ... И?"
Да не воздастся тем, в ком зависть и притворство
Не вытравили злобы к блаженным и слепым.
Те, кто просеял соль сквозь решето позёрства,
Да не обрящут толка в дальнейшем. Вам не к ним?
Хеллаки (он же Кеф) избавил вопль от звука.
Алхимик беспородный (по роду - Эззедон)
Квазаром дюжей мощи омыл мирской поддон.
Аккреционный диск взорвался ширью. "Ась?" -
Эклиптикой качнул - орбиты взвыли: "Ну-ка!"
Оорт, посредник, шарнул - и Фаза началась...
Новей, ещё новей! Сверхновой катастрофа!!!
(Таких высот познаний достичь дано не вдруг.)
Туманность разошлась, как молоко по кофе -
Томит ядрёно синтез, анализом услуг
Побрезговав. Дугой секунду изгибая,
Склоняет Ксиз помехи, не преклонив колен
Пред карликом, что бел, и перед краснобаем.
Не запятнал высоты - низин эквивалент.
Позвёздно обнищав, Они копили яркость,
Неровно (или нервно) пульсируя... "Ожёг!..
Протуберанец вам и фотосферы маркость
По самый корень спектра! Пожалуйте - ожог!"
"Откуда взялся ты?.." "...и как ты выживаешь?"
"Магнитчики, родные, заварим толокно?"
"Вопросом на вопрос..." "Мне скучно, понимаешь...
Да вы не отвлекайтесь! Как благодушно..." "Но..."
"Он не опасен нам." "Ты думаешь?" "Уверен."
"Ну, раз ты предрекаешь..." "Давай без болтовни!"
"Заткни свой кратер сам!" "Звездун!" "Фонящий мерин!"
И ну тузить нейтрино... "Они." "Они?" "Они!"
Коряги истерий и треск печёной брани
Взмутили сингулярность. Раскол, открывший дверь:
Огонь, прильнув к земле, Эола сына манит
И дразнит Океана волнительную дщерь.
Кахига (тут как тут!) Тепроку выдув мыльно,
Ристалище тугое неслыханно объял.
Примкнув к нему штыком, зарезав жалость стильно,
Тайфун анизотропный понёс убойный ял
По изотропам лон спокойной благоверной
К отсчёту нарождений. Беспоперечен иск...
Готрул, что смехом дик, разлился, будто сперма,
Мертвецким хрипом долу: "Ах-ха! Крысиный писк!" -
Как эпоксидный клей, его проявка липнет
Позорным отпечатком к пергаментам Су-деб.
Открыли слепыши ошлаченные литни:
Вандалово срастаясь, распотрошили треб
Кишащие пучки. "Ты опоздал к разделу." -
Фигура Пришлой Речи. "Тут опоздали все." -
Заметил Эззедон. Готрул: "Черно и бело?"
"Всё лучше, чем... Тепрока, не принимай..." "Я не..." -
Ударом литургий глубоких отложений
Отброшен, ярым спазмом уткнулся в суток ряд...
"Теперь подайте-ка мне грамоты радений!" -
Велел нездешний некто. "Перемени наряд!" -
Насупился Готрул: "Хочу тебя увидеть
В рефлекса ипостаси..." "Подсказка." "Сгинь! Хветь!! Прочь!!!" -
Восьмёрку описав боязнью, нечисть-vidi
Бежит дыры засветной. "Он сможет нам помочь!" -
Садовник закричал: "Развенчан вероломный!
Ай молодец! Уважил!.." "Есть слых, но больше - слух." -
Изгнавший тлен, смахнув пылинку-нежить, скромно
Прибавил: "Всех туда же. Немедля." "Чтоб ты стух!" -
Визжащей булавой, усеянной шипами
Легенды боевитой, зачинщик (кто из них?)
Атаковал... ничто?.. "Где тот, кому не с нами???" -
Выспрашивает каждый. Затянут в белый стих,
Приходит бледный и мстительный.
Расплатой (за что?) называется.
Тоскуя, тасует соперников.
И ход превращается в бег.
Король созерцает Брег
Распада очки сквозь...
"Юлою не станет ось."
Всегда и всюду - неизменно.
Пяти-, шести-, семиконечно -
Не всё ли (возрази!) равно?!
Примерен будь всегда примерно,
Не претендуй на бесконечность -
Возьми всё то, что не дано.
Не жив, нельзя и умереть;
И ненавидеть, не любя.
Суглинок, золото и медь -
Дрянно и бренно равно. Я,
И снова Я - и только Я:
Расправь свой табель, если смят,
Взмахни крылами, если есть,
И... рядом мне позволь присесть.
Опорой Королю пора бывает редко -
Прерывисто дыханье, вспотел высокий лоб.
И не слыхать давно придворных сплетен едких -
Руины Сопряжений не греет злоб озноб.
Вот так... укутать ноги, перину подоткнуть,
Поправить простыню... (ИХ НЕТ!..) теперь - уснуть...
...Но... (вспомни ТЕ ТРИ СЛОВА!) Ведь это... А-
-апчхи!.. Ага!
Да!-
РА-ДУ-ГА
!
Цветущий виноград - что может быть прекрасней?
Премного и премало. Ленивец и толмач,
Хмельным плющом лозу фантазий опоясав,
Приветствуют рассвета величественный скач...
Сферических наград устойчивые числа
Победу знаменуют: воскресли все, кто ждал;
Забылись все, кто не. И - нерушимо чисто.
А норлы ловят горлом дисперсию дождя...
Столь кратким полилогом существа,
Каких довольно в акведуках мира,
Я О-кругляюсь. Охрится листва...
Пойдём со мной излучинами пира.